Начала читать книгу Михаила Фокина "Против течения". Многие его наблюдения можно отнести не только к искусству балета. Вот пример:
"Христиану Петровичу Иогансону было уже за 80 лет, когда я у него начал заниматься. Высохший, сгорбленный, с совершенно белыми волосами, сам едва двигающийся, он учил нас... танцевать. И как учил! Это был живой музей хореографического искусства. Уважение к нему у всех было беспредельное. Когда Христиан Петрович приезжал на урок, его вели по лестнице в третий этаж под руки братья Легат. Это была их привилегия как старших учеников. С их помощью он достигал громадного танцевального зала и садился со скрипкой в руках спиной к зеркалу, занимающему всю стену зала. Он слегка бренчал на скрипке (pizzicato), держа ее перед собой как гитару. Почти не говорил. Небольшим движением кисти руки задавал нам па. Казалось, что он уже ничего не видит, ничего не понимает. Но он все видел, замечал самую неуловимую неточность в исполнении. Понять его было нелегко. После того как задавалась танцевальная комбинация, наступала тишина. Все думали, стараясь понять заданное. Потом один из нас показывал комбинацию, как ее понял. Это обычно было не совсем верно. Иогансон едва заметно двигал отрицательно своей белой головой. Все приближались, наклонялись к учителю и еще напряженнее старались уловить ускользающую деталь. Эта напряженность придавала особенную ценность каждому указанию. Когда наконец па было понято, все отходили от учителя в глубину зала и исполняли заданное. Потом делались опять поправки и повторялось исполнение уже в более совершенном виде. Каким священнодействием были для нас эти уроки! Какая чудная атмосфера уважения к накопленным богатствам искусства царила среди небольшой группы фанатиков.
Как это далеко от того, что происходит теперь, когда учат танцу люди, которым не было времени самим научиться, которые сами еще "не попробовали" танцевать и, ничего не зная о танце, чтобы не разбираться в этом сложном, трудном искусстве, создают свое "новое"."
